Интервью с Патрисией Роземой / Patricia Rozema, режиссером фильма Когда опускается ночь.

- Представься, пожалуйста.

- Меня зовут Пэт Розема / Patricia Rozema, я родилась и выросла в Канаде в Нидерландской коммуне иммигрантов. Большую часть своей жизни изучала самые обыкновенные предметы, проявляла некоторый интерес к драматическому искусству, сочиняла истории, была лгуньей ( хорошее начало для автора!) Думаю, что сейчас Честность- это то, что я больше всего ценю в людях. Я всегда принимала участие в театральных постановках, изучала философию в Кальвинистской средней школе.
- Я поняла, что деньги можно зарабатывать , сочиняя истории и решила стать журналистом, проработала некоторое время этой сфере и потом сменила курс в сторону кинематографа. Это было неизбежно, благодаря тележурналистике, для меня открылось множество образов…. И вот я там, где я есть.
- Если вы поете и у вас есть хит, люди обычно хотят чтобы вы пели эту песню снова и снова, и только ее. В тоже время в вас живет множество песен и можно стать своего рода заложником одной песни; возможно она и была классной, но существует ностальгия, вместе с тем как некоторые вещи уходят в прошлое ты вспоминаешь о них с волнением, так же у меня сложилось и с тележурналистикой. 

- Есть ли в твоих фильмах общая тема, что-то вроде мелодии?

- О, да, но мне кажется что у меня достаточно широкий диапазон, и что как человек я способна выразить множество эмоциональных оттенков. Поэтому если я буду делать кино, беря за основу какую-нибудь одну эмоцию то все фильмы будут разными, но я останусь все тем же человеком. Это как первая любовь. Когда ты познаешь это чувство впервые ммм… ничто не сравнится с этим, но каждая последующая влюбленность очень напоминает первую, но что то уже в ней не то, потому, что та, первая любовь уже закончилась, что то не сработало. И так как первая любовь уже в прошлом, у тебя всегда будет немного меньше веры во все последующие.
- Говорят что первый порез - самый глубокий. Люди почувствовали мою эмоциональность в первом фильме, и когда они встречали ее снова в последующих картинах, эффект был уже другим. Я никогда не смогу удивить их, так как впервые, если только не стану абсолютно другим человеком. В любом случае я не смогу удивить их.

- В конце концов, ты продолжаешь удивлять их развязкой своих фильмов.

- Да, мне нравится общаться с людьми, которые не смотрели моих предыдущих работ, потому что, наверное, их реакция более адекватна.

- Как ты находишь сюжеты для своих историй? Являются ли они в какой-то мере биографичными?

- Да, они все биографичны или автобиографичны, но я никогда не училась в колледже, никогда не работала в цирке. У меня были связи с мужчинами и женщинами, это та сфера, в которой я могу поделиться своим личным эмоциональным опытом.

- Ты сказала, что училась в средней Кальвинистской школе.

- Да, я выросла в семье , которая два раза по воскресеньям посещала Христианскую Реформистскую церковь, во вторник у меня были классы Катехизиса, а по средам собрания “Молодежь и церковь”. Если мы пели вместе - то это были церковные гимны, мы знали каждую строку этих депрессивных погребальных песен. У меня было какое-то представление о поп культуре, потому что у меня было радио и иногда я слушала Би Джис. Телевизор смотрела редко - все это контролировалось.

- Не было ли твое отношение к церкви немного снисходительным, после прошедших 2000 лет?

- Серьезно? В сценарии все намного жестче, но так же там есть что-то, что побуждает тебя быть добрым к людям. Главный герой выглядел бы неестественным, “картонным”, если бы по сценарию не был полным придурком. Он мог любить ее, слушать признания, а затем просто проклинать. Если бы не было этого противоречия, то он был бы просто не убедительным.
- Для меня его поведение было странным, и я решила поговорить с актерами, потому что там была очень длительная сцена, где он хочет помолиться с ней и, перефразируя сценарии, говорит приблизительно следующее « О, отец мой небесный, создатель небес и земли, мы предстаем перед тобой с покорностью. Мы любим тебя , потому что ты заботишься о нас, и даже самые злые и разрушительные наши поступки ты знаешь и прощаешь в своем сердце” и в этот момент она чувствует его осуждение, встает и пытается уйти, а он говорит ” успокойся это же не может быть правдой, ты же не собираешься серьезно присоединиться к цирку и стать клоуном-лесбиянкой. На самом деле он был еще большим злодеем. Он бы не отверг ее немедленно, но попытался бы воспользоваться ей и потом, чтобы обратить ее в “Гетеросексуальность” Но ни один умный человек не будет делать этого. Моя семья состоит из пасторов и учителей, мой дядя работает в Синоде Кальвинисткой церкви, и его позиция такова: люби грешника, ненавидь грех. Гомосексуальность- это нормально, гомосексуализм- грех. Между прочим, мой дядя лучше всех относился к моей девушке, с которой мы были вместе на протяжении долгого времени. И потом существуют гей христиане, Я думаю, что осознание этого немного расширяет кругозор, что-то вроде разминки для мозгов, которая помогает понять, что Библия может быть добра к геям.
- Есть такое кино « Священник», оно достаточно хорошо освещает эту тему. Когда я смотрела фильм в кинотеатре была женщины, прорыдавшая почти все кино. После сеанса мы пили кофе и она сказала “Знаете я из Англии, и именно такая там ментальность.
- Это стало для меня ценным опытом: осознание что литература требует того, чтобы ты дарил людям доброту и нежность, даже если находишься в оппозиции к институту церкви. Именно это идею я пыталась донести в своем фильме: Религии характерна иерархичность, как политическому предприятию, как корпорации. Все разговоры только о том получат ли они работу, если искоренят гомосексуализм, и возвратят неверных к политике компании, тогда у них будет повышение по карьерной лестнице. Больше всего пугает меня в религии это то, что, по сути, она является империей, которая жаждет расти. Ватикан не что иное, как Империя. Римский папа ведет постоянную борьбу за захват новых рынков. У них есть отчеты компании - и все они о захваченных территориях и приобретенном могуществе, как и в любом другом бизнесе. Именно это и пугает меня в религии, изначально все начинается очень красиво. Любовь - самое важное, что может быть в жизни, надо искать в себе силы, чтобы быть добрыми и не творить зла. Все это очень хорошие вещи, но, в конце концов, все попадает под управление института власти.

- Именно поэтому я спросила тебя о фундаментализме на пресс-конференции. Это одна из моих любимых теории, что фундаментализм разрушит человечество, если мы не будем осторожны. Будь он христианским, мусульманским или политическим фундаментализмом - это затруднит принятие необходимых решений в связи с экологией и так далее. Решения должны приниматься.

- Согласна , это пугает. Я всегда думала, эта теория опасна. Есть тут какая то связь, с Миллениумом - коллективным человеческим днем рождения. Как и в предыдущие дни рождения , мы оглядываемся назад, заглядываем вперед, и переоцениваем что-то. МЫ смотрим в прошлое и говорим “Ну мы попробовали этот материализм с марксизмом в 60 года, а в 80 вроде он бы снова превратился в материализм”. В то время могло бы быть больше духовности. Есть такой философ, поэт Дроермэн, бывший священник, провозглашающий новый вид Христианства.

- Как это у тебя получается убедить актеров сыграть именно так, как надо тебе, особенно в постельных сценах?

- Это вопрос доверия, осознания, что тебя уважают. Со мной работают только те, кто мне симпатичен. И они это знают. Актеры хотят быть любимыми, а кто не хочет? Это желание присуще всем людям без исключения. Перед съемками постельных сцен мы долго все обсуждали, сценарии был очень подробным , поэтому актеры знали, что съемка будет продолжительной и детальной.
- Я думаю, что все мы немного нервничали в день съемок, но весь процесс работы был очень приватными, только я, оператор и осветитель. Эти два парня вели себя как машины, они просто присутствовали. Мы включили музыку, выпили пару стаканов скотча и попытались снять все сразу, поэтому мне не пришлось менять освещение, и сам процесс создания фильма был ненавязчивым. На съемочной площадке присутствовали только оператор и я. Я смотрела на монитор и тихонько говорила” правее, или крупный план”. Мы отсняли материала на тридцать минут. Все происходило в очень красивом помещении цирка, где были установлены обогреватели, чтобы создать комфортную атмосферу. Я сказала им ” Художник хочет нарисовать красивое обнаженное тело, а я хочу создать красивые образы этих 2 женщин вместе”.

- У тебя и в самом деле были настолько хорошие отношения со своими актерами?

- О, да, у нас было пять или шесть дней репетиции - просто обсуждение героев, сцен, костюмов. Актеры очень щепетильны в выборе костюмов, более того, они знают, что я хочу чтобы они чудесно выглядели.
- Должна признаться, что была показана более легкая версия, чем та, которую предпочитаю я, и которая есть у меня. Просматривая фильм, я даже несколько раз подумала “вот черт!!”

- На мой взгляд, фильм получился очень чувственным и нежным.

- Вот и хорошо. Это очень важно. Есть моменты, которые я вырезала, потому что на мой вкус они были больше похожи на порнографию. Это очень тонкая работа, часто снимать лица крупным планом, поймать ощущение интимности, показать не только два тела занимающихся сексом. Это был мой субъективный взгляд на то, что представляет собой близость.
- Если ты видишь перед собой двух людей занимающихся сексом, не важно, какого пола, как правило, это немного неестественно, есть в этом что-то уродливое. Когда же ты сам занимаешься любовью, то не видишь полной картины, а лишь какие-то отдельные “картинки”.
- Я должна была сделать это субъективным, потому что это не спорт, где все могут стать зрителями . После просмотра фильма одна лесбиянка сказала мне “я потихоньку начинаю уставать от фильмов про coming out. Хотя не думаю, что фильм был про это”.
- Я тоже так не думаю Я знаю, что гей коммьюнити, да и все остальные не хотят больше фильмов про coming out. Им интересны более повседневные вещи. Я не могу потворствовать их желаниям, в противном случае, я бы просто стала коммерсантом. По правде говоря, я больше опасаюсь рецензии гей прессы, чем какой либо другой ( они более агрессивные). Из-за того, что “коллективное мышление” в маленьких группах может стать намного более важным. Именно поэтому я включила в фильм гетеросексуальный элемент, но мне же очень хотелось, чтобы фильм был гуманным. Я была бы очень разочарованна, если бы у фильма была только гей аудитория.

- Я думаю, что потенциально, фильм может внести свой вклад в развитие толерантности, там много доброты.

- У меня проблема со словом толерантность. Я знаю, что, как правило, это все, что мы можем получить, но мне не нужна толерантность. Я хочу, чтобы мой фильм был по достоинству оценен, чтобы он стал важным событием.

- Были ли у тебя какие-нибудь проблемы, из-за того, что в фильме снялись две женщины?

- Я думаю, что это немного больше чем лесбийская история любви. Ты можешь изменить гендер, и все равно смысл останется тем же. Лично у меня нет с этим никаких проблем. Я бы даже назвала себя бисексуальной лесбиянкой, мне нравятся и мужчины тоже. Я никогда не ограничу свое общение только и исключительно гей-тусовкой. Думается, что если бы у людей было бы более развито воображение, они бы со мной согласились. На мой взгляд, человек попадает в опасность, если начинает позиционировать гомосексуальность как подвиг. Абсурд!

- А что там произошло с Бобом, собакой?

- Мне нужно было какое-нибудь маленькое событие, которое лишило бы равновесия этого человека. Я думаю, что у каждого из нас есть потайные двери, куда мы не решаемся заглянуть. Мне нужен был Надлом, душераздирающий момент, который даст начало переменам.
- Можно очень много сыграть на незначительных изменениях в обстоятельствах или эмоциональной стабильности. И потом, главная героиня ведет себя неадекватно: она прячет собаку в холодильник. Мы понимаем, что что-то тут неправильно. Это символично для людей, но я просто подумала, что забавно было бы снова оживить собаку. Это чудо в фильме о чуде - та дикая перемена в ее жизни, на которую она решилась. Фильм очень романтичный, поэтому я решила добавить чего-то “ненормального”, какой-нибудь абсурдный элемент.
- Некоторые люди на каком-то абстрактном или эмоциональном уровне почувствуют “да, это правильно”, а другие подумают, что этого не стоило делать. Я не хочу объяснять это. Это так как оно есть.

- Хорошо, спасибо за интервью.

(С) Перевод статьи Brief. 
Литературный текст Валери.
Перепечатка и использование ЗАПРЕЩЕНЫ.
Только с разрешения администрации Лестницы.